В Москву привезли долгожданное "Искушение святого Тыну" Вейко Ыунпуу. Фильм обещал быть неординарным, ведь сценарий «Искушения…» получил два года назад премию «Европейский талант» на Каннском кинофестивале. И ожидания меня не обманули.
Пара слов о сюжете, чтобы было понятно, о чем пойдет речь дальше. Тыну (Таави Ээлмаа), мужчина средних лет, успешный менеджер, директор завода, семьянин, владелец собственного дома и Бентли. Про таких в народе с завистливым придыханием говорят: «Жизнь удалась!». Однако при ближайшем рассмотрении жизнь героя вовсе не кажется такой шоколадной. Кризис среднего возраста или еще что, но с женой нелады, босс - жирный сукин сын, бездушная капиталистическая акула с кошельком вместо сердца, друг от скуки соблазняет жену, дочь бледным пятном маячит за семейным столом, более походя на предмет интерьера, чем на человеческое существо. В довершении ко всему, план на заводе не выполнен и, чтобы спасти свою высокооплачиваемую менеджерскую шкуру, «святой» Тыну выполняет приказ владельца завода и выставляет за ворота всех рабочих. Да вот незадача, вместе с ними под увольнение попадает и один немолодой, изможденный русский, с дочерью которого, Надеждой (Равшана Куркова), судьба столкнула Тыну накануне. Любовь Тыну и Надежды – неуместная и нелепая, как и все происходящее с героем, приводит обоих к трагедии…
Если бы вся суть фильма заключалась в этом сюжете, то он, наверное, так и остался бы одним из многочисленных и столь любимых на постсоветском пространстве представителей кинематографической «чернухи». Но это только первый план картины. В связную сюжетную канву с первых кадров вплетается иная реальность. Вот мимо похоронной процессии проносится разбитая "шестерка" и, сорвавшись с обрыва, падает на крышу у кромки моря. И ни один человек не спешит на помощь пострадавшим людям. Знаки, загадки и цитаты разбросаны по фильму уверенной режиссерской рукой, и вскоре уже перестаешь понимать – где заканчивается одна реальность и где начинается другая. Сбитая на дороге собака приводит Тыну в лес, где он натыкается на отрезанные человеческие руки. Что это – сон? Явь? Болезненное наваждение, существующее только в измученном сознании героя? Потерявший веру священник – сам Господь? Владелец ночного клуба – Люцифер? Так, ведомые режиссером, мы погружаемся в нереальный мир, в котором существует главный герой.
Стильная черно-белая картинка фильма физически давит на психику, мир, так же как в голове Тыну, существует только в двух вариантах – черном и белом. Нет цветов, нет оттенков, нет полутонов. Нет травы или цветов - только осенняя чавкающая под ногами грязь, черные изломы ветвей на фоне серого неба, лужицы с болотной водой, а ближе к концу фильма – снег. Бесконечно холодный, бесконечно белый снег, который укрывает и землю, и душу нашего героя, словно белым саваном.
Осыпающаяся кладка старой полузаброшенной церкви, клочья старой краски,
свисающие с потолка подвала полицейского участка, и даже вызывающе
гладкая кожа салона Бентли, – будто нарочно цвет в этом мире
растворился и превратился в фактуру камня, дерева, ткани. Будто цвет
стал ложью, как до него – слова, и ему так же нельзя верить, как и
ничему, увиденному глазами. Правдой становится только то, что
мы чувствуем наощупь, кожей.
Ужас плотной, осязаемой материей висит в воздухе, и напряжение от этого не ослабевает ни на минуту. Для этого, в общем-то не нужны отрезанные руки, садисты-полицейские или вертеп для нуворишей, где каждый день для остроты ощущений пьющей и жующей публики одна из девушек, приведенных на заклание, зажаривается и съедается. Реальный мир ничем не уступает объятому безумием воображаемому (впрочем, воображаемому ли) миру героя. Невыразимая, болезненная тоска нашей повседневной, обыденной жизни - черная от усталости, покорная толпа рабочих, даже не попытавшихся роптать при увольнении, разрушенные дома и разбитые дороги - словно один болезненный сон, не имеющий ни конца, ни начала.
Как сказали бы лет тридцать назад, фильм выносит суровый приговор бездушному обществу потребления, когда деньги становятся лишь средством для удовлетворения самого низкого в человеке: похоти, гордыни, эгоизма. Приметы времени особенно различимы для глаза нашего современника: нелепый Бентли, выезжающий из ворот завода среди молчаливо бредущих рабочих, модерновый дом героя, словно неведомой силой воткнутый среди строительного мусора и загородной грязи – все выглядит невероятно нелепо и гнетуще, как символы нежданного, незаслуженного богатства.
Но «униженные и оскорбленные» не вызывают большего сочувствия. Молчаливая покорность судьбе и бесконечная водка, как универсальное средство достижения гармонии с окружающим миром – это их выбор. Вся нерастраченная энергия, вся злость на хозяев жизни, вся жалость к себе находят выход в одном – в пьяном домашнем дебоше, «бессмысленном и беспощадном».
Но этот фильм, разумеется, не о менеджере, не о кризисе среднего возраста, не об Эстонии, где происходит действие, и даже не о Европе. Все это - не более чем декорации, на фоне которых идет борьба наших душ за выживание, ежедневный нравственный выбор, который может каждого из нас привести в ад или в царствие небесное. Каждый день мы решаем – помочь попавшему в беду или пройти мимо, торопясь по делам, выполнить безнравственный приказ или уйти, потеряв теплое местечко, промолчать или сказать правду. И каждый наш компромисс, каждая наша маленькая ложь приводят нас, шаг за шагом, в наш собственный, карманный ад, где не осталось ничего человеческого - ни сострадания, ни любви, ни надежды.
Они сделали свой выбор – и Тыну, и Надежда. Удалось ли Тыну остаться святым в этом мире? Можно ли вообще остаться святым в этом мире? Каждый решает для себя сам.
Фильм тяжелый и даже страшный, иногда вызывающий физическое отвращение, но вместе с тем очень нужный, как нужна бывает горькая пилюля, которую необходимо принять, чтобы вылечиться от тяжелого недуга. Только поможет она, увы, не всем.
А Вейко Ыунпуу, на мой взгляд, один из самых интересных и талантливых режиссеров в современной Европе. Посмотрите «Искушение…», но будьте готовы к тому, что эти два часа могут изменить вашу жизнь.
